****

Я уже шесть лет пытаюсь зарабатывать деньги любимым делом. И я не знаю, как это делать. До сих пор не знаю. Я вообще не знаю, как зарабатывать деньги. Но я всё жду, с детства жду волшебников, которые прилетят на вертолёте и скажут: «Мы тебя давно искали, вот тебе приз».   Но – увы, как говорится, «хороший человек» - это не профессия.  

Под катом будет развёрнутый вариант нытья на эту тему. Ныть, конечно, не принято – если ноешь, значит, слабак и не мужик. Но я всё-таки отчасти воспринимаю ЖЖ как публичный дневник, один из смыслов которого – говорить текстом о тех сложных вещах, которые иногда даже с друзьями вживую сложно обсудить – поэтому опубликую. Комменты отключу. 

Что, несомненно, плохо – то, что просыпается нехорошая зависть ко всем обладателям нормальной техники. Прямо вот озлобленность какая-то. Когда вижу молодых людей, на шеях которых висят хорошие камеры с хорошими объективами – из меня поднимаются волны зависти и непонимания – как, как вы на это заработали? И от того, что эти молодые люди часто выдержку от диафрагмы не отличают – от этого ещё больше.
Хуже того – зависть к тому, что они социально реализованные.  Ходят в модной одежде в модные кафе. Машины, ноутбуки, смартфоны. А я, после очередного витка иллюзии развития – опять в жопе. Опять второй месяц живу на деньги стариков родителей. Стыдно. И в то же время уже какое-то смирение – ну, значит, не для меня это всё, не надо ничего, ну, отсутствует у меня этот орган, ответственный за самореализацию, ну просто не умею делать то, что нужно этому миру, а то, что умею, миру не нужно – ну так хер с ним.

Когда в ЖЖ натыкаюсь на журналы фотографов, которые путешествуют по Европам, непринуждённо выкладывают дорожные снимки, и то у них репортаж из кафе на Монпарнасе, то скандинавские фьорды, то туземные острова – меня гложет зависть. Ядовитым червём гложет. Потому что я с детства думал – вырасту – и увижу весь мир.  

И вот что интересно – когда меня жизнь пересекает с этими «удачниками», я среди них себя чувствую абсолютно в своей тарелке. И им я интересен, я с ними на равных абсолютно. И в европейских городах я тоже себя ощущал абсолютно на месте – не как турист, а как – ну, как будто это для меня, ничего удивительного.   

Камера у меня уже древняя, практически «любительского» класса – уже стыдно с такой приходить на какую-то публичную съёмку.  Последний автофокусный объектив сломался полтора года назад – мне-то самому с ручными древними объективами даже интереснее, но получается, что «рабочего» инструмента нет, и любая работа, на которую требуются фотографы со своей техникой, для меня отпадает. Я не знаю, как заработать на новый объектив, тем более на новую камеру.  

Господи, мне же не нужно много. Мне не нужны машины, смартфоны и тропические острова. Мне нужно всего-то – чтобы в простом кафе не волноваться – а  хватит ли у меня денег оплатить счёт. Мне нужна какая-то свобода передвижения – ну, пусть не весь мир, но хотя бы в пределах бывшего Союза.  В Прибалтику, по северным фортам, на Куршскую косу – давно хочу, и никаких денег для этого.  За последние несколько лет нет денег даже на Питер и Крым.  А главное – мне нужно вот это базовое чувство мужчины, который на свой скромный мужской быт зарабатывает себе сам. Нужна работа. И, несмотря на все эти годы стучания в стенку башкой, я до сих пор уверен, что работа должна быть любимая.   

Ну, нет во мне искры божьей, нет сильного таланта, который бы меня заставлял снимать что-то такое своё, особенное.  Я даже этим не могу утешиться – я жалею, что я не одержимый фрик, не фанатик от фотографии, который видит какой-то свой, особенный, странный мир и пытается его воплотить через фотоаппарат.  Нет «своей» темы, нет одержимости этой темой, 90% моих фотографий – это всё подражания чему-то и кому-то.

Да, я знаю, я средний фотограф. Гения во мне нет. Но я при этом точно знаю, что я лучше, ну, точно не хуже большинства вот этих, с дорогими камерами.  

А мир не отдаёт мне даже на кафе, на нормальную одежду и на пару дней в Питере. Впрочем, что тут удивляться: я же ничего для денег не делаю.  Я не развиваюсь как публичный фотограф, не рекламирую себя.  Я не выставляю в сеть практически ничего, за что люди могли бы заплатить.  Да, есть благодарность от друзей и знакомых, в контакте и одноклассниках – мои фотографии на аватарках.   Это приятно.  Это очень важно. Но это – увы – не оплачивается.  

Даже если взять только ЖЖ – я знаю нескольких таких же психов, которые «самовыражаются» в фотографии.  У всех какая-то своя модель мира, своё восприятие, которое каждый транслирует в меру своих способностей. Но кому мы нужны с нашим самовыражением?  Мир перенасыщен изображениями.  Интернет перенасыщен изображениями, и опытного юзера ничего не удивляет, не впечатляет сильно.  Мы все НАФИГ никому не нужны с нашим самовыражением.  

Что ещё: я полжизни слушаю музыку. И получаю зверское наслаждение от раскапывания разных групп, редких альбомов, деталей биографии. И много знаю об этом - мне кажется, я мог бы быть музыкальным журналистом. Но все мои письма по редакциям журналов оставались без ответа. Впрочем, за последний год у меня было несколько эфиров на радио «Эхо Москвы». Но за это тоже, конечно же, не платят.  

Вот я уже год, как одержимый, копаю историю фотографии.  Не знаю, в своём ли я уме, но я пишу книгу. Потому что вменяемой книги по истории фотографии на русском языке до сих пор нет. Потому что мне это зверски интересно. Впрочем, чем больше я этим занимаюсь, тем больше я понимаю, что это – бездна, и такую книгу можно писать всю жизнь.

Людей, которые у нас, в Москве, занимаются историей фотографии, можно пересчитать по пальцам двух рук. Но история – это не практика. В тех немногих фотошколах Москвы, где история фотографии существует, как предмет, её уже ведут авторитетные зубры, а в большинстве школ «для чайников» мне говорят: «Да, ваш курс нам очень интересен, но наберём ли мы народ? Народ готов платить за практику, а за историю – не готов». И получается, это тоже никому не надо.     

В общем, мне теория Зеланда кажется весьма симпатичной – если человек искренне делает любимое дело, значит, должна быть от мира какая-то отдача. Но ведь можно совершенно искренне заниматься никому не нужной ерундой – и мне становится не по себе от мысли, что это мой случай.