Я уже шесть лет пытаюсь
зарабатывать деньги любимым делом. И я не знаю, как это делать. До сих пор не
знаю. Я вообще не знаю, как зарабатывать деньги. Но я всё жду, с детства жду
волшебников, которые прилетят на вертолёте и скажут: «Мы тебя давно искали, вот
тебе приз». Но – увы, как говорится,
«хороший человек» - это не профессия.
Под катом будет
развёрнутый вариант нытья на эту тему. Ныть, конечно, не принято – если ноешь,
значит, слабак и не мужик. Но я всё-таки отчасти воспринимаю ЖЖ как публичный дневник,
один из смыслов которого – говорить текстом о тех сложных вещах, которые иногда
даже с друзьями вживую сложно обсудить – поэтому опубликую. Комменты отключу.
Что, несомненно, плохо –
то, что просыпается нехорошая зависть ко всем обладателям нормальной техники.
Прямо вот озлобленность какая-то. Когда вижу молодых людей, на шеях которых висят хорошие камеры с хорошими
объективами – из меня поднимаются волны зависти и непонимания – как, как вы на это
заработали? И от того, что эти молодые люди часто выдержку от диафрагмы не
отличают – от этого ещё больше.
Хуже того – зависть к
тому, что они социально реализованные.
Ходят в модной одежде в модные кафе. Машины, ноутбуки, смартфоны. А я,
после очередного витка иллюзии развития – опять в жопе. Опять второй месяц живу
на деньги стариков родителей. Стыдно. И в то же время уже какое-то смирение –
ну, значит, не для меня это всё, не надо ничего, ну, отсутствует у меня этот
орган, ответственный за самореализацию, ну просто не умею делать то, что нужно
этому миру, а то, что умею, миру не нужно – ну так хер с ним.
Когда в ЖЖ натыкаюсь на
журналы фотографов, которые путешествуют по Европам, непринуждённо выкладывают дорожные
снимки, и то у них репортаж из кафе на Монпарнасе, то скандинавские фьорды, то
туземные острова – меня гложет зависть. Ядовитым червём гложет. Потому что я с
детства думал – вырасту – и увижу весь мир.
И вот что интересно –
когда меня жизнь пересекает с этими «удачниками», я среди них себя чувствую
абсолютно в своей тарелке. И им я интересен, я с ними на равных абсолютно. И в
европейских городах я тоже себя ощущал абсолютно на месте – не как турист, а
как – ну, как будто это для меня, ничего удивительного.
Камера у меня уже
древняя, практически «любительского» класса – уже стыдно с такой приходить на
какую-то публичную съёмку. Последний автофокусный
объектив сломался полтора года назад – мне-то самому с ручными древними
объективами даже интереснее, но получается, что «рабочего» инструмента нет, и
любая работа, на которую требуются фотографы со своей техникой, для меня
отпадает. Я не знаю, как заработать на новый объектив, тем более на новую
камеру.
Господи, мне же не нужно
много. Мне не нужны машины, смартфоны и тропические острова. Мне нужно всего-то
– чтобы в простом кафе не волноваться – а
хватит ли у меня денег оплатить счёт. Мне нужна какая-то свобода
передвижения – ну, пусть не весь мир, но хотя бы в пределах бывшего Союза. В Прибалтику, по северным фортам, на Куршскую
косу – давно хочу, и никаких денег для этого.
За последние несколько лет нет денег даже на Питер и Крым. А главное – мне нужно вот это базовое чувство
мужчины, который на свой скромный мужской быт зарабатывает себе сам. Нужна
работа. И, несмотря на все эти годы стучания в стенку башкой, я до сих пор
уверен, что работа должна быть любимая.
Ну, нет во мне искры божьей, нет сильного таланта, который бы меня заставлял снимать что-то такое своё, особенное. Я даже этим не могу утешиться – я жалею, что я не одержимый фрик, не фанатик от фотографии, который видит какой-то свой, особенный, странный мир и пытается его воплотить через фотоаппарат. Нет «своей» темы, нет одержимости этой темой, 90% моих фотографий – это всё подражания чему-то и кому-то.
Да, я знаю, я средний
фотограф. Гения во мне нет. Но я при этом точно знаю, что я лучше, ну, точно не
хуже большинства вот этих, с дорогими камерами.
А мир не отдаёт мне даже
на кафе, на нормальную одежду и на пару дней в Питере. Впрочем, что тут
удивляться: я же ничего для денег не делаю.
Я не развиваюсь как публичный фотограф, не рекламирую себя. Я не выставляю в сеть практически ничего, за
что люди могли бы заплатить. Да, есть
благодарность от друзей и знакомых, в контакте и одноклассниках – мои
фотографии на аватарках. Это приятно. Это очень важно. Но это – увы – не
оплачивается.
Даже если взять только ЖЖ
– я знаю нескольких таких же психов, которые «самовыражаются» в
фотографии. У всех какая-то своя модель
мира, своё восприятие, которое каждый транслирует в меру своих способностей. Но
кому мы нужны с нашим самовыражением?
Мир перенасыщен изображениями.
Интернет перенасыщен изображениями, и опытного юзера ничего не удивляет,
не впечатляет сильно. Мы все НАФИГ никому
не нужны с нашим самовыражением.
Что ещё: я полжизни
слушаю музыку. И получаю зверское наслаждение от раскапывания разных групп,
редких альбомов, деталей биографии. И много знаю об этом - мне кажется, я мог
бы быть музыкальным журналистом. Но все мои письма по редакциям журналов оставались
без ответа. Впрочем, за последний год у меня было несколько эфиров на радио
«Эхо Москвы». Но за это тоже, конечно же, не платят.
Вот я уже год, как одержимый, копаю историю фотографии. Не знаю, в своём ли я уме, но я пишу книгу. Потому что вменяемой книги по истории фотографии на русском языке до сих пор нет. Потому что мне это зверски интересно. Впрочем, чем больше я этим занимаюсь, тем больше я понимаю, что это – бездна, и такую книгу можно писать всю жизнь.
Людей, которые у нас, в
Москве, занимаются историей фотографии, можно пересчитать по пальцам двух рук.
Но история – это не практика. В тех немногих фотошколах Москвы, где история
фотографии существует, как предмет, её уже ведут авторитетные зубры, а в
большинстве школ «для чайников» мне говорят: «Да, ваш курс нам очень интересен,
но наберём ли мы народ? Народ готов платить за практику, а за историю – не
готов». И получается, это тоже никому не надо.
В общем, мне теория Зеланда кажется весьма симпатичной – если человек искренне делает любимое дело, значит, должна быть от мира какая-то отдача. Но ведь можно совершенно искренне заниматься никому не нужной ерундой – и мне становится не по себе от мысли, что это мой случай.