Последнее интервью у меня было с сапожником, который за 20 лет так и не смог привыкнуть к своей работе, низкому социальному стаусу и необходимости общения с людьми. И сразу же случай показал антитезу: сапожник-позитивист, которому искренне нравится своя работа. Человек дела, которому его дело не в тягость.
- Мне 33 года, десять лет уже этим занимаюсь. Отец меня научил этому всему, когда я из армии пришёл.
У меня мастерская называется «Обувная клиника», как у врача. Потому что обувь сначала берёшь на руки, надо смотреть. Например, принесли на замену молнии, а тут на самом деле не только молнию надо менять, а ещё и кожу отреставрировать. Смотришь: что можно сделать, что можно предложить сделать.
Когда врачу говорят: «У меня желудок болит» - он же сразу таблетки не выписывает. Он говорит «Открывайте рот, раздевайтесь, дышите-не дышите». Сначала диагностика, а потом уже начинается хирургия. Или помягче - пару таблеток прописал, и всё.
Тут не надо спешить. Спокойно сидеть и делать, качественно. Поспешишь – народ насмешишь. Не каждый ведь может работать в ремонте. Есть мастера, которые шьют обувь с нуля – так я от них слышал: «я не могу так вот сидеть, делать набойки, ставить заплатки». Они могут делать, но это для них нудно. Им интересно, если, например, собака сгрызла новую обувь – и у мастера должна быть фантазия отреставрировать, чтобы одинаково это было всё. А мастера такой работы, как мы, могут и то делать, и то.
Шить обувь с нуля тоже умею. Это не сложнее, чем ремонтировать. Вот скажите, что проще: собрать машину из готовых деталей или починить разбитую машину ? Новую машину собрать проще.
Если сложный ремонт – мне наоборот, самому интереснее будет. Когда сложные заплатки делаешь – бывает, человек с недоверием оставляет, а приходит забирать, говорит – Вау! Оказывается, даже так можно сделать!
- По обуви можно характер человека определить. А есть люди, которые из пакета обувь ещё не достали, ещё ты обувь не увидел, а у них уже претензии к тебе есть, претензия впереди человека идёт. Но надо быть улыбчивым, добродушным. Если ты делаешь обувь, как для себя – то тогда и люди к тебе добрее. Люди платят деньги за это, люди хотят качества, а качества сейчас мало. Или дорого очень.
Есть люди богатые, приносят обувь, ты смотришь по диагностике, как врач, говоришь: вот это надо делать. Они говорят: нет, не надо это делать. А какой смысл подклеивать подошву, если сама подошва дырявая ? А люди всё равно не понимают, с недоверием. А есть люди, которые давно меня знают – они просто оставляют обувь и уходят, говорят: «я знаю, как ты сделаешь». Доверяют.
А если человек нетрезвый или хамит – у меня есть право отказать. Три-четыре минуты – и всё, достаточно понять, можно ли с пьяным человеком дальше вести диалог. Но это с опытом приходит.
- Век живи – век учись. Чем больше занимаешься, тем больше учишься, больше практики. Примерно через год человек начинает заниматься этим нормально, чтобы клиенты были довольны, но и от человека многое зависит, от его умения, фантазии. Я, допустим, кровельщиком работал, но эта работа мне больше нравится – здесь общение с людьми разными, из разных сфер. Любить свою работу – это главное.
Да, летний сезон – тихо-спокойно, конечно, это сезонная работа – но, скажем, мороженое продавать – это тоже сезонная работа. Да, аренда, коммуналка поднимается, налоги – минусы везде есть, но надо найти позитив. Если сидеть и целый день плакать: «Это плохо, то плохо» - станет ещё хуже.
Если ты не умеешь делать хорошо – это одно. А если не стремишься делать хорошо – это другое дело. Когда я учился, конечно, что-то не получалось. Но если даже медведя в цирке учат кататься на велосипеде, - то как ты можешь не научиться? То есть нету сложного ничего. Если человек захочет измениться – он может, всё от человека зависит.
А профессия не умрёт, останется. Роботы не смогут ремонтировать обувь.
- Зимой батарею включаю, на минус двадцать хватает. Здесь, на этой точке я работаю уже десять лет, постоянные клиенты уже как родные, уже дружеские отношения. Девушки-клиентки пробовали раньше знакомиться, а теперь поздно: есть у меня жена любимая, ребёнок есть. Знакомиться можно, а так, чтобы отношения ещё заводить – это не по-христиански.
С женой я познакомился не на работе, в этом смысле романтическую историю написать не получится. Но могу сказать, что у моей жены отец тоже был сапожником, что-то общее есть.
Просто жалко, что у нас страна великая, а не могут сделать нормальные качественные материалы. Всё покупаем за границей. У меня принцип: лучше купить хороший материал, чем дешёвый. Тогда клиент у тебя будет рад. Пусть переплачиваешь за материал, но ты знаешь, что он будет носить целый год и никаких претензий к тебе не будет. Как говорится – возлюби ближнего, как самого себя. Кто бы хотел, чтобы у него были плохие продукты или плохая обувь? Сам себе ведь не поставишь плохую заплатку.
Бывает, я экспериментирую с материалами, когда сам себе чиню обувь или знакомым, родственникам, потом спрашиваю – как это носится, чтобы знать – в следующий раз брать такой товар или нет. Сначала человек должен попробовать сам, на себе.
- Откуда идёт выражение «ругается, как сапожник?»
- Не знаю, я не ругаюсь. Не люблю ругаться матом. Мат – это же проклятие, люди, когда матом ругаются, они же проклинают, а что посеешь, то и пожинаешь.
Во-первых, это некультурно. Я знал человека, который бывший милиционер и у него два высших образования. Он разговаривал со мной матом, популярным таким матом. Я ему говорю: «У меня среднее образование, работаю сапожником, а матом не разговариваю. А вы разговаривать не умеете».
Это от воспитания приходит, от круга общения. Иногда с ребёнком идёшь, например, стоят у магазина, пьют пиво или курят, и так матерятся, друг с другом даже не по именам разговаривают, а тоже матом. А если человек сам себя не уважает – он не может других уважать. Если человек открывает свой рот матом – он уже сам себя не уважает.
- Надо быть добродушным. Даже порой приходится делать бесплатно – иногда приходят такие бабушки-дедушки, видно, что пенсионер, тогда только за материал берёшь. Или вот молодая девчонка приходила, денег нет, а каблук отвалился. А денег у неё только на жетон метро – бывает же. Человека надо выручить.
Некоторое время назад приходит ко мне женщина, в первый раз. Она приходит забирать обувь, смотрит, а там результат не видно – потому что внутренняя заплатка. Так-сяк, вы ничего не сделали, отдайте мои деньги, я сейчас пойду жалобу напишу. Я говорю – дама, успокойтесь, всё сделано, просто так сделано, чтоб не видно было. Хотите – разберу и вы увидите, просто будете платить за работу лишнюю. Давайте, разбирайте. Я отклеил, как только она шов внутри увидела, она кричит: ой, всё, остановитесь, остановитесь, я говорю – всё, уже поздно. Но заплатила за двойную работу.
Бывает, когда приходят люди азиатской внешности, говорят: проволока есть ? Это они шнурки имеют в виду. Может быть, шнурки – это для них сложное слово, может шнурки у них проволокой называются. Я говорю – проволока в другом магазине.
А так не секрет, я армянин. Но не полностью, у меня бабушка – кубанская казачка. Иногда восточные эти люди принимают за своего. Приходит такой, в окошко голову суёт и начинает сразу, то ли на узбекском, то ли на таджикском. Я слушаю, потом говорю: «А теперь медленно и по-русски». Он поворачивается и уходит, потому что не знает по-русски.
