Так давно хотел спросить, что наверное, опоздал. Вот помните милейшую группу “Brazzaville”? Одно время все их любили, и я их любил, и они как-то по умолчанию считались западными звёздами. Но оказалось, что группа известна только в России, а на Западе они вообще никому не нужны. Вплоть до того, что некоторые их альбомы, уже на закате эпохи CD, выходили только у нас, на русских лэйблах. И больше половины комментов под их клипами – на русском языке.
У меня есть уши, я кое-что понимаю в музыке. “Brazzaville” явно не пустышка, этот Дэвид Браун – крепкий мелодист и автор, это вполне уровень. Так в чём же дело? Почему они так срезонировали у нас и почему весь остальной мир их как будто вовсе не заметил?
Или вот недавно вспомнил песню “Supergirl” немецкой группы “Reamonn” – в начале нулевых она у нас была в горячей ротации. Тогда казалось, что это мировой хит – настолько он звучал из каждого утюга. А теперь смотрю Ютуб – и оказывается, там тоже половина комментов на русском.
Почему мы такое любим? У меня есть версия: дело в привычной нам мелодике. Если взять ту же “Supergirl”, там сама гармония близка нашим славянским ушам, привычная и узнаваемая; примерно такой (именно гармонически) могла бы быть некая песня крупы «Кино».
С “Brazzaville” похоже – они ведь тогда легко, как свою, сделали «Звезду по имени Солнце». Дэвид Браун не бог весть какой вокалист, зато он берёт именно что мелодикой, атмосферой, и эта неяркая мелодика нам близка, мы её считываем. А ещё меланхолия, его расслабленная меланхолия нам отзывается, как-то попадает в национальный характер. Мы ведь выросли на монотонных бардах и смурных рокерах, мы готовы любить людей с тихим обаянием.
А вот почему такие вещи не «взлетают» там? Им это недостаточно ярко?